кто кого поборет, тот того и порет
читайте осторожно....
31.10.2010 в 20:00
Пишет Ketch2510:Incest. Кровосмешение.
Название: Incest. Кровосмешение.
Автор: Мышь
Рейтинг NC17
Пейринг: Фактически Дин/Сэм
Предупреждение: deathfic, dub-con
Слов: 3454
От автора: Фик написан на Хэллоуин, по мотивам этого баннера, моего же исполнения))) Типа, мысль понеслась дальше. Гу этому всячески способствовала, за что ей огромное спасибо! И спасибо моей дорогой барб)))
читать дальше4 дня спустя…
- …Чертова дыра, как раз то, что нам нужно. Ближайший город в пятнадцати милях, не слишком маленький, так что, проблем возникнуть не должно. Нет, пап, мы не вернемся, должен быть другой выход. Ему всего лишь шестнадцать! И это Сэмми… Да, папа, я присмотрю за ним.
Этот дом смердит, словно покойник – заколоченные окна первого этажа почти не пропускают дневной свет и свежий, пахнущий уходящим летом, воздух. Сэм как будто не замечает эту кисло-плесневелую вонь, быть может потому, что в отличие от старшего брата практически не выходит наружу. Дин, даже при своих скромных запросах, хоть мысленно и называет этот дом помойкой, но также не стремится покинуть это место. Он копается в старом хламе, подыскивая подходящие доски, чтобы заделать пустые дыры окон на втором этаже, в то время пока Сэм разгребает бардак внизу – пара комнат для них, плюс подвал. В самом лучшем случае для теперешней ситуации, они останутся здесь надолго.
Дин опускает молоток и несколько секунд смотрит на светлеющее молочное небо за единственным оставшимся пока не закрытым оконным проемом. У него дрожат руки, его дыхание слишком быстрое, он словно впитывает в себя всю прохладу травянистых ароматов наступающего утра, как будто в последний раз. Сзади слышится легкий шорох, и, обернувшись, он видит Сэма, отступающего в темноту.
- Что, Сэмми? – выдавливая фальшивую улыбку, спрашивает Дин.
- Свет, - коротко поясняет Сэм, - прости.
Дин не понимает, за что Сэм просит прощения.
6 дней спустя…
- Я справляюсь. Хоть ты в это и не веришь, но мы в полном порядке. Сэм понимает, что происходит и слушается меня. Пап, я говорю тебе, он слушается… Да, вот удается, как видишь… Потому что я ему не приказываю.
То, что делает Дин нельзя назвать аккуратной парковкой, он вламывается в кусты дикого шиповника, густо растущего вокруг их дома, не думая о новых «шрамах» и царапинах, которыми и так уже изуродованы потускневшие бока импалы. Он и его машина чем-то похожи, в конце концов, почему бы его детке не выглядеть также, как ее неудачник хозяин? Острые шипы полосуют неприкрытые участки его кожи, когда он, с трудом приоткрыв зажатую тонкими ветками дверь, выбирается из салона.
С дороги дом практически не виден – спрятанный за посеревшими старыми елями, он является надежным убежищем для братьев, по крайней мере на некоторое время, но Дин не хочет рисковать. Забрав из багажника сумку, он заваливает задний бампер импалы тяжело пахнущим сыростью хвойником, заранее собранным в ближайшем пролеске, сверху набрасывает кусок старого брезента, и только потом идет в дом.
Сэм, запертый в подвале, рычит и воет, словно дикое животное, попавшее в капкан. Его голос, не так давно перенесший подростковую ломку, издает слишком низкие свистящие хрипы. Металлическая дверь, покрытая, словно язвами, пятнами ржавчины, едва сдерживает тяжелые удары, которые наносит по ней Сэм изнутри. Дин не сразу понимает, что эти звуки не похожи на удары кулаков. Сэм, скорее всего, кидается на дверь всем своим телом.
Дин несется вниз, спотыкаясь и цепляя своей сумкой чуть ли не каждый угол.
- Сэм! Сэмми!
За дверью на несколько секунд исчезают все звуки, кроме шумного дыхания Сэма, а потом грохот возобновляется с такой силой, что Дин, привалившийся было к двери, отшатывается назад.
- Сэмми, это я, - шепчет Дин, понимая, что мелкий его сейчас не услышит, даже если он начнет орать во все горло, - все будет хорошо, я открою дверь через секунду.
Трясущиеся пальцы едва справляются с молнией, он достает сразу два пакета, надрывает их и только потом осторожно кладет руку на засов.
- Успокойся, Сэмми, я прошу тебя, пожалуйста, успокойся. Сейчас станет лучше, обещаю.
И дверь чуть не слетает с петель, хлопая об стену, когда Сэм распахивает ее, не сдерживаемую больше никакими запорами. Дин не успевает даже вдохнуть, как его голова с болезненным хрустом откидывается назад. Пальцы Сэма, слишком сильные для обычного подростка, крепко держат Дина за волосы, а холодные губы присасываются к уже прокусанной раньше жилке у самого основания его шеи.
Пакеты с донорской кровью выскальзывают из слабеющих рук Дина, и еще какое-то время, пока все вокруг не тонет в черной мути, краем глаза он может видеть эту, с таким трудом добытую, густую жидкость, залившую теперь грязный каменный пол.
17 дней спустя…
- Ты уже нашел что-нибудь?.. Я тоже. Все перерыл, и ничего нет. Одни только мифы и ни единого достоверного факта. Какой-то бред… Папа, как мы вляпались в это? Неужели ты не знал и потащил нас туда?.. Ошибся… Сэм платит за твою ошибку. А я в порядке. Я позабочусь о нем. Не так, как ты.
Сэм не извиняется и не просит. Он пьет кровь, которую притащил Дин, но его блуждающий взгляд все равно цепляется за подсыхающие ранки на шее старшего брата. В этом взгляде голод, который, как понимает теперь Дин, лишь растет, и о котором уже в ближайшее время ему придется позаботиться снова. В городе с десяток больниц, он сумел пробраться пока только в одну из них, но делать это снова так скоро – большой риск. У них есть несколько фальшивых кредиток и немного наличных, с таким набором средств кровью не разживешься, поэтому Дин рассматривает как вариант обычное воровство. Магазин или ломбард, или еще какое-нибудь место, где для них словно благотворительную помощь кто-нибудь специально оставил немного деньжат. Как оказалось, если и было что полезного во всем, чему учил их отец, так это начальные навыки качественного взлома. Дин был хорошим учеником, лучшим, чем Сэм. Теперь пришла пора применить это знание по прямому назначению.
Дин в этот раз хочет воспользоваться наручниками, надеясь, что одна из труб в подвале выдержит Сэма, но на самом деле даже не представляет, удастся ли теперь уговорить мелкого хотя бы спуститься вниз.
- Мне придется уехать, - говорит он, избегая смотреть в кровянистого цвета глаза Сэма, - тебе нужна еда. Я ненадолго оставлю тебя в подвале, как… как тогда.
Сэм, до сих пор за все семнадцать дней ни разу не споривший со старшим братом, вдруг жестко качает головой:
- Я не хочу.
- Это необходимо, Сэм, - стараясь говорить спокойно, объясняет Дин, - на случай, если кто-то заявится сюда, пока меня не будет. Мы должны помнить о безопасности.
- Чьей? – вскидывается в таком знакомом упрямом жесте Сэм, - Их или моей? Ты хотел сказать, если сюда занесет кого-то из охотников, так?
Дин быстро соглашается, потому что мелкий сейчас так похож на закипающий ядерный реактор, каким и был последние два года, словно он все тот же подросток-зануда, постоянная головная боль отца, а не молодой, набирающий силу вампир. Дин соглашается еще и потому что видит опасно вылезшие клыки между его губами:
- Я сейчас думаю только о тебе, Сэмми. Не сомневайся.
Плечи Сэма расслабляются, жесткое выражение через мгновение покидает лицо, и брови ломаются под грязноватыми прядями русой челки, падающей на его лоб. Если бы не этот чертов красный блеск в глазах, жалобный вид мелкого смог бы обмануть Дина и заставить забыть о том, кто теперь Сэм.
- Дин, я не знаю, почему ты не бросаешь меня, - горячо говорит Сэмми и, вскакивая, обнимает его за плечи, - мне так страшно, Дин… мой Дин…
И пока тот, глядя на эти молниеносные смены настроения, додумывает мысль о подростковых гормонах, на которые, похоже, совершенно не влияет новое физическое состояние Сэма, тот прижимается своими губами к его губам. Дин замирает в шоке, а Сэмми уже проходится поцелуями по краю его нижней челюсти, скользит языком по шее и присасывается к ранкам в ее основании.
- Сэм! - выкрикивает, наконец, Дин, с ужасом понимая, что мелкий добрался-таки до него снова. И через минуту мир знакомо темнеет в его глазах.
Сэмми не голоден, Дин это знает - в мини-холодильнике, который ему пришлось купить для новой еды младшего брата, еще остается несколько пакетов. Сэму нужно что-то еще, потому что в этот раз Дин не теряет сознание, а балансирует на самом краю, вялый, не имеющий сил сопротивляться губам, вернувшимся к его рту, и целующим его, целующим так, как не бывает между братьями.
Когда его рубашка падает на пол, и пальцы Сэма мягко касаются его сосков, Дин, чувствуя одну лишь слабость, полусонно отмечает про себя, что сегодня не будет небходимости запирать мелкого. Потому что сегодня Дин никуда не сможет уехать. Сэм его не отпустит.
18 дней спустя…
- Просто… просто найди хоть что-нибудь. Папа, пожалуйста.
В комнате прохладно, а Сэм, распластанный прямо на нем, такой же голый, как и Дин, совсем не согревает. Мелкий словно играется, позволяя брату оставаться в своем уме, снова и снова кусая его, ради нескольких капель крови, так, что тот, осознавая происходящее, не находит сил отпихнуть от себя его стройное тело.
До той злосчастной охоты Дин понятия не имел, что вампиры даже существуют, не говоря уже о том, что представляют из себя эти твари, твари, которые сделали его братишку таким же, как они. С того дня знания Дина об этих существах не слишком-то пополнились новой информацией, но одно он понимает слишком хорошо, так, словно вычитал это в какой-нибудь энциклопедии полностью посвященной вампирам – настоящий голод Сэма, тот, который заставляет его пить человеческую кровь, извращенным образом переплетается с голодом, не имеющим к еде никакого отношения.
Сэму всего шестнадцать, Дин отказывается забывать об этом, хоть и сомневается, что теперь это будет иметь значение. Потому что Сэм все равно возьмет свое, потому что он не слышит умоляющее диново «нет». Рот мелкого шарит по его коже, как будто выискивая уязвимые места, как будто пытается отыскать такую точку, где кровь будет слаще, и не хлестнет фонтаном из порванных вен. Бедрами Сэм елозит по ногам Дина, его возбужденный член, достаточно большой для подростка, трется влажной головкой о жесткие темные волосы в паху брата и Сэм слегка постанывает, ритмично двигаясь, словно трахая его промежность. И это пугает, до слез, до скрипа зубов. Потому что Дин может вынести очень многое, но изнасилование, совершенное его шестнадцатилетним братом, его Сэмми, остается далеко за гранью его рассудка. Он не сможет называть Сэма монстром…
- Дин, перестань, не плачь, - испуганно шепчет Сэм в его губы, - я не собираюсь трахать тебя.
Дин закрывает глаза и отворачивается.
- Это ты будешь трахать меня. Ты будешь, - добавляет он жестко.
Дин может называть монстром себя.
26 дней спустя…
- Я не знаю, может быть, я тоже становлюсь вампиром? Я сплю днем и бодрствую по ночам, я думаю о крови круглосуточно, о том, как достать ее больше, мне даже снится ее запах. Пап, иногда мне кажется, я слишком хорошо представляю, какой разной она может быть на вкус…
- Мне бы хотелось, чтобы ты стал таким же, как я, - мечтательно произносит Сэм откуда-то из его подмышки.
- Нет, Сэм. Так не получится. Я не смогу заботиться о тебе, - Дин лежит, уставившись в потолок, и отвечает только для того, чтобы что-то сказать. Он хорошо знает, как становятся вампирами – Сэм рассказал о том, как в его горло текла вампирская кровь – и еще лучше знает, что не сможет оказать никакого сопротивления, если Сэм решит сделать это с ним.
Холодильник забит кровью под завязку, но мелкий все равно время от времени прикладывается к его шее. Он говорит, что кровь Дина вкуснее, как будто то, что они являются родными братьями, позволяет ей лучше усваиваться его организмом. Дину все равно, он наклоняет голову в бок по первому требованию, подставляясь Сэму, он глотает витамины и машинально жует свою еду, потому что ему нужно больше сил. Он имеет младшего брата всеми возможными способами, по нескольку раз в день, и всё их время превращается в кожу Сэмми, в его губы, руки, в широко раздвинутые колени, в его член, в покрасневшую дырку между его ягодиц. В теплую сперму, текущую по бедрам, пачкающую живот и наполняющую рот. Сэм задирает ноги, устраивая их на плечах брата, поворачивается на бок, чтобы отсосать Дину, пока тот насаживает кольцом свои губы на его член, встает на четвереньки, сгибается пополам у стены, выставляя для него свой худой округлый зад. Он стонет, бормочет, кричит и шепчет, а Дин, сцепив зубы, трахает и трахает его мягкое нутро, теряя по капле кровь, каждый раз, когда зубы Сэма касаются его вен.
- Мы будем вместе, - повторяет мелкий, в такт толчкам диновых бедер.
- Мы будем вместе, - хрипит он, пока старший брат натягивает его задницу на свой член в совершенно зверском ритме.
- Мы будем вместе, - глухо говорит он, утирая белые капли спермы Дина со своего подбородка, - я выбрал тебя.
40 дней спустя…
- Он меняется. Я не понимаю как, но он становится… он похож на тех, на кого мы охотимся, папа. И я не знаю, как это остановить. Это твоя вина. Почему ты ничего не нашел до сих пор? Прошло уже больше месяца! Какого черта ты там делаешь? Ты снова напал на след демона, убившего маму? Ты наплевал на нас? Отвечай же, черт возьми!
Дин привык засыпать под утро, с Сэмом, свернувшимся в угловатый клубок под его рукой. Он привык к слабости, к изматывающему сексу, он привык думать только о еде для Сэма, и о том, как им остаться вместе, не смотря ни на что. Он привык к кровавой рутине, наполняющей существование в этом прогнившем доме, поэтому не готов к тому, что проснувшись посреди дня, разбуженный каким-то путаным кошмаром, не найдет Сэма рядом с собой.
Сэмми редко просыпается в такое время, если только для того, чтобы шепнуть ему в ухо «Трахни меня, сейчас», чтобы повернуться к нему спиной, раздвигая половинки своей задницы одной рукой, для лучшего доступа, и затем терпеливо ждать, пока сонный Дин подрочит себе, чтобы добиться от вялого члена хоть какой-то твердости. Дин привык к тому, что Сэм все время липнет и прижимается к нему, во время секса, до, после и в промежутках между ним. Он отвык просыпаться один.
За заколоченными окнами, где осень, похоже, уже вступает в свои права, царит дождливый сумрак. Дин слышит, как монотонно стучат капли по крыше, и тусклый свет, проникающий в щели между досками на окне, ложится кривыми линиями на пол.
Он находит Сэма в комнате, заменяющей им кухню. Дверца почти пустого теперь холодильника раскрыта, а вокруг ног мелкого тут и там валяются пустые пакеты. Сэм, заметив застывшего в дверном проеме брата, с вызовом выставляет перепачканный кровью подбородок вперед:
- Зачем ты встал? Иди, я скоро приду.
Дин подходит ближе, в шоке оглядывает кучу пустого пластика на полу и переводит взгляд на Сэма.
- Что случилось? Сэмми… что ты делаешь?
- Я проголодался, - Сэм залпом допивает кровь из того пакета, который он все еще держит в руках.
- Сэм, какого хрена, - Дин в ужасе смотрит на оставшиеся в холодильнике упаковки. Всего три штуки. Максимум на два дня, - я привез кровь только позавчера. Мы не можем тратить ее так быстро! Я не успею отыскать для тебя еще.
Сэм усмехается, медленно облизывая свои губы:
- Ты не можешь тратить, ты не успеешь найти… Дин, ты не забыл о том, кто я теперь? Мне кажется, я вполне могу позаботиться о себе сам. У меня хватит сил и скорости, добыть себе еду.
- Как? – ошарашено спрашивает Дин и больше не видит в этом существе своего Сэмми, - как ты собираешься о себе заботиться?
Сэм бросает на него раздраженный взгляд, но все-таки отвечает. Говорит то, что ставит крест на всем. И Дин понимает, что теперь им никто не сможет помочь.
- Я буду заботиться о себе так, как это делают все остальные вампиры. Такие, как я. Ты не можешь это делать бесконечно. Я же вижу, как ты устал.
Дин подходит вплотную к Сэму, несколько секунд смотрит в его абсолютно красные глаза, такие чужие теперь, а потом опускается перед ним на колени.
- Позволь мне, Сэмми, - с трудом выговаривает он, протягивая руки, и обнимая ими бедра того, кто прежде был его младшим братом, - позволь мне заботиться о тебе. Я люблю тебя.
Жесткая линия рта Сэма становится мягче, он кладет ладонь на затылок Дина и, счастливо улыбнувшись, просит:
- Скажи это еще раз.
- Я люблю тебя, - повторяет Дин, и впервые за все время произносит, - хочу тебя. Только позволь мне…
Он ведет Сэма за руку в подвал, осторожно укладывает его на матрас, который они оставили там уже давно, специально на время диновых вылазок в город. Он целует пальцы и запястья Сэма, приковывая его к трубе наручниками, и не может сдержаться, глядя, как в предвкушении выгибается его молодое тело.
Он облизывает Сэма с головы до ног, так медленно, как только может, проводит пальцами по бледной коже бедер, под коленями и между ног. Сэм не торопит его, он лишь жмурится от удовольствия и позволяет старшему брату играть с его телом столько, сколько тот захочет. Дин щекочет языком его мошонку, спускается вниз и с силой толкается губами в сжатое отверстие между ягодиц. Сэм слабо охает, и разводит ноги в стороны еще шире, пока Дин готовит его, облизывая внутри, так далеко, как только может дотянуться. Слюна течет по его подбородку, он впивается ртом в нежную тонкую кожу так жадно и мокро, что Сэм начинает стонать в голос.
- Сейчас, - обещает Дин, выдыхая прямо в его теперь слегка открытую расслабленную дырку, - сейчас ты получишь свое.
Сэм, повиснув на наручниках, мотает головой из стороны в стороны и только мычит в ответ. Дину не нужно слышать его одобрение или просьбы, он прекрасно знает, что нужно делать, а остальное его больше не беспокоит. Он поднимает голову, подползает выше, укладываясь на Сэма, обхватывает его слегка вывернутые плечи и потом вонзается поцелуем в холодный рот, не волнуясь о клыках или возможных укусах. Кожа на губах лопается, и Сэмми быстро пьет выступившую кровь, издавая ликующие стоны. Дин позволяет ему это несколько мгновений, а потом резко отталкивает от себя.
- Дин, - разочарованно шепчет Сэм, его глаза практически закатились от наслаждения и все его тело сотрясает мелкая дрожь.
- Сейчас, мой хороший, - только и произносит Дин, и в эту же секунду загоняет свой член на всю глубину, и еще дальше, пока не сводит яйца, слишком плотно прижатые к заднице Сэма. Мелкий вскрикивает, рывком задирая ноги так высоко, что его колено чуть не разбивает Дину нос.
- Хочешь еще? – бормочет Дин, поймав одной рукой за щиколотки его ноги. Он сгибает Сэма пополам, толкая его ступни вперед и вверх, пока пальцы ног мелкого не касаются стены над его головой. Удерживая его в таком положении, Дин опускает вторую руку вниз и проталкивает сразу два пальца в дырку, устраивая их рядом со своим членом.
Сэм, взвизгнув, распахивает свои глаза:
- Дин!
- Я знаю, что тебе хорошо, - обрывает все возможные возражения Дин, протискивая третий, а затем и четвертый палец. Член саднит от жесткого полусухого трения, и Дин растягивает Сэма чуть ли не рукой, облегчая движение себе. Мелкий смотрит на него полубезумным взглядом, его рот широко раскрыт, и белые острые клыки выступают из-под его верхней губы.
- Сейчас станет еще лучше, - предупреждает Дин, криво усмехаясь. Он отпускает ноги Сэма, и тот слишком резко распрямляясь от неожиданности, с криком насаживается на пальцы и член до конца. А потом Дин, уже не сдерживая себя, жестко толкается в красное опухшее отверстие, и, как будто этого не достаточно, для того, чтобы чувствовать Сэма, с размаху наносит свободной ладонью первый удар по его вздрагивающей заднице.
- Тебе нравится, - констатирует Дин, охаживая воспаленную плоть все новыми и новыми шлепками, - даже если это немножко больно. Ведь так?
- Дин! - клацая зубами, чуть ли не рычит Сэм, пытаясь вырваться из наручников.
- Но тебе нужна анестезия? – тихо спрашивает Дин, и, закрыв глаза, наклоняется прямо к его рту. Подставляя то самое место, которое много дней назад впервые прокусил Сэм, после того, как Дин, бросив отца, чуть ли не на руках выволок его, измазанного своей и чужой кровью, из вампирского гнезда.
Острые как иглы зубы резко вонзаются в его шею очень глубоко. Так глубоко, как никогда прежде. Дин прямо там, внутри Сэма, сжимает пальцами свой член и кончает, почти теряя сознание от наслаждения и боли. Крик Сэма, поймавшего свой оргазм следом за ним, захлебывается в шумных нетерпеливых глотках.
- Хватит, все кончено, - едва шевеля губами, произносит Дин. Сэма теперь не оторвешь, и потому он дергается в сторону, оставляя в зубах вампира кусок своей кожи. Перед глазами мелькают черные точки, Дин слезает с тяжело дышащего, глядящего на него чуть ли не с ненавистью Сэма.
- Вернись назад, сейчас же! – цедит Сэм.
- Зачем, Сэмми? – пошатываясь, даже не подняв свою одежду, Дин двигается к двери.
- Я голоден, ты не видишь?! Вернись!
Дин, тяжело опершись на косяк, все-таки оборачивается:
- Я знаю. И я не могу.
Новое выражение лица, такое жадное, перекошенное от бешенства, уже не удивляет Дина. Сэма здесь больше нет.
- Вернись! Вернись, Дин! Я убью тебя, я разорву твое чертово горло! Вернись, проклятая сука!
Вопли, доносящиеся из подвала, не сдерживает даже надежная металлическая дверь. Дин почти ползком поднимается вверх по лестнице, кровь из раны на шее продолжает течь, заливая грудь.
- Открой дверь! Выпусти меня! Дин!
Он уже почти ничего не видит, только чувствует холод, сковывающий немеющее тело, но все равно пытается двигаться вперед.
- Дин!
Он с трудом отыскивает свой телефон, тычет пальцем в кнопку вызова отца, и, услыхав его голос, медленно валится на спину.
- Пап, все хорошо… Мы с Сэмом в порядке. Да... Останусь здесь… и никуда… никуда не уйду. Я присматриваю за ним, пап.
Затем Дин дотягивается до своей сумки, трясущимися руками нашаривает в ней мобильник Джона, погибшего ровно сорок дней назад, и, прежде чем провалиться в черноту, успевает удалить практически все пропущенные голосовые сообщения.
Конец.
URL записиНазвание: Incest. Кровосмешение.
Автор: Мышь
Рейтинг NC17
Пейринг: Фактически Дин/Сэм
Предупреждение: deathfic, dub-con
Слов: 3454
От автора: Фик написан на Хэллоуин, по мотивам этого баннера, моего же исполнения))) Типа, мысль понеслась дальше. Гу этому всячески способствовала, за что ей огромное спасибо! И спасибо моей дорогой барб)))
читать дальше4 дня спустя…
- …Чертова дыра, как раз то, что нам нужно. Ближайший город в пятнадцати милях, не слишком маленький, так что, проблем возникнуть не должно. Нет, пап, мы не вернемся, должен быть другой выход. Ему всего лишь шестнадцать! И это Сэмми… Да, папа, я присмотрю за ним.
Этот дом смердит, словно покойник – заколоченные окна первого этажа почти не пропускают дневной свет и свежий, пахнущий уходящим летом, воздух. Сэм как будто не замечает эту кисло-плесневелую вонь, быть может потому, что в отличие от старшего брата практически не выходит наружу. Дин, даже при своих скромных запросах, хоть мысленно и называет этот дом помойкой, но также не стремится покинуть это место. Он копается в старом хламе, подыскивая подходящие доски, чтобы заделать пустые дыры окон на втором этаже, в то время пока Сэм разгребает бардак внизу – пара комнат для них, плюс подвал. В самом лучшем случае для теперешней ситуации, они останутся здесь надолго.
Дин опускает молоток и несколько секунд смотрит на светлеющее молочное небо за единственным оставшимся пока не закрытым оконным проемом. У него дрожат руки, его дыхание слишком быстрое, он словно впитывает в себя всю прохладу травянистых ароматов наступающего утра, как будто в последний раз. Сзади слышится легкий шорох, и, обернувшись, он видит Сэма, отступающего в темноту.
- Что, Сэмми? – выдавливая фальшивую улыбку, спрашивает Дин.
- Свет, - коротко поясняет Сэм, - прости.
Дин не понимает, за что Сэм просит прощения.
6 дней спустя…
- Я справляюсь. Хоть ты в это и не веришь, но мы в полном порядке. Сэм понимает, что происходит и слушается меня. Пап, я говорю тебе, он слушается… Да, вот удается, как видишь… Потому что я ему не приказываю.
То, что делает Дин нельзя назвать аккуратной парковкой, он вламывается в кусты дикого шиповника, густо растущего вокруг их дома, не думая о новых «шрамах» и царапинах, которыми и так уже изуродованы потускневшие бока импалы. Он и его машина чем-то похожи, в конце концов, почему бы его детке не выглядеть также, как ее неудачник хозяин? Острые шипы полосуют неприкрытые участки его кожи, когда он, с трудом приоткрыв зажатую тонкими ветками дверь, выбирается из салона.
С дороги дом практически не виден – спрятанный за посеревшими старыми елями, он является надежным убежищем для братьев, по крайней мере на некоторое время, но Дин не хочет рисковать. Забрав из багажника сумку, он заваливает задний бампер импалы тяжело пахнущим сыростью хвойником, заранее собранным в ближайшем пролеске, сверху набрасывает кусок старого брезента, и только потом идет в дом.
Сэм, запертый в подвале, рычит и воет, словно дикое животное, попавшее в капкан. Его голос, не так давно перенесший подростковую ломку, издает слишком низкие свистящие хрипы. Металлическая дверь, покрытая, словно язвами, пятнами ржавчины, едва сдерживает тяжелые удары, которые наносит по ней Сэм изнутри. Дин не сразу понимает, что эти звуки не похожи на удары кулаков. Сэм, скорее всего, кидается на дверь всем своим телом.
Дин несется вниз, спотыкаясь и цепляя своей сумкой чуть ли не каждый угол.
- Сэм! Сэмми!
За дверью на несколько секунд исчезают все звуки, кроме шумного дыхания Сэма, а потом грохот возобновляется с такой силой, что Дин, привалившийся было к двери, отшатывается назад.
- Сэмми, это я, - шепчет Дин, понимая, что мелкий его сейчас не услышит, даже если он начнет орать во все горло, - все будет хорошо, я открою дверь через секунду.
Трясущиеся пальцы едва справляются с молнией, он достает сразу два пакета, надрывает их и только потом осторожно кладет руку на засов.
- Успокойся, Сэмми, я прошу тебя, пожалуйста, успокойся. Сейчас станет лучше, обещаю.
И дверь чуть не слетает с петель, хлопая об стену, когда Сэм распахивает ее, не сдерживаемую больше никакими запорами. Дин не успевает даже вдохнуть, как его голова с болезненным хрустом откидывается назад. Пальцы Сэма, слишком сильные для обычного подростка, крепко держат Дина за волосы, а холодные губы присасываются к уже прокусанной раньше жилке у самого основания его шеи.
Пакеты с донорской кровью выскальзывают из слабеющих рук Дина, и еще какое-то время, пока все вокруг не тонет в черной мути, краем глаза он может видеть эту, с таким трудом добытую, густую жидкость, залившую теперь грязный каменный пол.
17 дней спустя…
- Ты уже нашел что-нибудь?.. Я тоже. Все перерыл, и ничего нет. Одни только мифы и ни единого достоверного факта. Какой-то бред… Папа, как мы вляпались в это? Неужели ты не знал и потащил нас туда?.. Ошибся… Сэм платит за твою ошибку. А я в порядке. Я позабочусь о нем. Не так, как ты.
Сэм не извиняется и не просит. Он пьет кровь, которую притащил Дин, но его блуждающий взгляд все равно цепляется за подсыхающие ранки на шее старшего брата. В этом взгляде голод, который, как понимает теперь Дин, лишь растет, и о котором уже в ближайшее время ему придется позаботиться снова. В городе с десяток больниц, он сумел пробраться пока только в одну из них, но делать это снова так скоро – большой риск. У них есть несколько фальшивых кредиток и немного наличных, с таким набором средств кровью не разживешься, поэтому Дин рассматривает как вариант обычное воровство. Магазин или ломбард, или еще какое-нибудь место, где для них словно благотворительную помощь кто-нибудь специально оставил немного деньжат. Как оказалось, если и было что полезного во всем, чему учил их отец, так это начальные навыки качественного взлома. Дин был хорошим учеником, лучшим, чем Сэм. Теперь пришла пора применить это знание по прямому назначению.
Дин в этот раз хочет воспользоваться наручниками, надеясь, что одна из труб в подвале выдержит Сэма, но на самом деле даже не представляет, удастся ли теперь уговорить мелкого хотя бы спуститься вниз.
- Мне придется уехать, - говорит он, избегая смотреть в кровянистого цвета глаза Сэма, - тебе нужна еда. Я ненадолго оставлю тебя в подвале, как… как тогда.
Сэм, до сих пор за все семнадцать дней ни разу не споривший со старшим братом, вдруг жестко качает головой:
- Я не хочу.
- Это необходимо, Сэм, - стараясь говорить спокойно, объясняет Дин, - на случай, если кто-то заявится сюда, пока меня не будет. Мы должны помнить о безопасности.
- Чьей? – вскидывается в таком знакомом упрямом жесте Сэм, - Их или моей? Ты хотел сказать, если сюда занесет кого-то из охотников, так?
Дин быстро соглашается, потому что мелкий сейчас так похож на закипающий ядерный реактор, каким и был последние два года, словно он все тот же подросток-зануда, постоянная головная боль отца, а не молодой, набирающий силу вампир. Дин соглашается еще и потому что видит опасно вылезшие клыки между его губами:
- Я сейчас думаю только о тебе, Сэмми. Не сомневайся.
Плечи Сэма расслабляются, жесткое выражение через мгновение покидает лицо, и брови ломаются под грязноватыми прядями русой челки, падающей на его лоб. Если бы не этот чертов красный блеск в глазах, жалобный вид мелкого смог бы обмануть Дина и заставить забыть о том, кто теперь Сэм.
- Дин, я не знаю, почему ты не бросаешь меня, - горячо говорит Сэмми и, вскакивая, обнимает его за плечи, - мне так страшно, Дин… мой Дин…
И пока тот, глядя на эти молниеносные смены настроения, додумывает мысль о подростковых гормонах, на которые, похоже, совершенно не влияет новое физическое состояние Сэма, тот прижимается своими губами к его губам. Дин замирает в шоке, а Сэмми уже проходится поцелуями по краю его нижней челюсти, скользит языком по шее и присасывается к ранкам в ее основании.
- Сэм! - выкрикивает, наконец, Дин, с ужасом понимая, что мелкий добрался-таки до него снова. И через минуту мир знакомо темнеет в его глазах.
Сэмми не голоден, Дин это знает - в мини-холодильнике, который ему пришлось купить для новой еды младшего брата, еще остается несколько пакетов. Сэму нужно что-то еще, потому что в этот раз Дин не теряет сознание, а балансирует на самом краю, вялый, не имеющий сил сопротивляться губам, вернувшимся к его рту, и целующим его, целующим так, как не бывает между братьями.
Когда его рубашка падает на пол, и пальцы Сэма мягко касаются его сосков, Дин, чувствуя одну лишь слабость, полусонно отмечает про себя, что сегодня не будет небходимости запирать мелкого. Потому что сегодня Дин никуда не сможет уехать. Сэм его не отпустит.
18 дней спустя…
- Просто… просто найди хоть что-нибудь. Папа, пожалуйста.
В комнате прохладно, а Сэм, распластанный прямо на нем, такой же голый, как и Дин, совсем не согревает. Мелкий словно играется, позволяя брату оставаться в своем уме, снова и снова кусая его, ради нескольких капель крови, так, что тот, осознавая происходящее, не находит сил отпихнуть от себя его стройное тело.
До той злосчастной охоты Дин понятия не имел, что вампиры даже существуют, не говоря уже о том, что представляют из себя эти твари, твари, которые сделали его братишку таким же, как они. С того дня знания Дина об этих существах не слишком-то пополнились новой информацией, но одно он понимает слишком хорошо, так, словно вычитал это в какой-нибудь энциклопедии полностью посвященной вампирам – настоящий голод Сэма, тот, который заставляет его пить человеческую кровь, извращенным образом переплетается с голодом, не имеющим к еде никакого отношения.
Сэму всего шестнадцать, Дин отказывается забывать об этом, хоть и сомневается, что теперь это будет иметь значение. Потому что Сэм все равно возьмет свое, потому что он не слышит умоляющее диново «нет». Рот мелкого шарит по его коже, как будто выискивая уязвимые места, как будто пытается отыскать такую точку, где кровь будет слаще, и не хлестнет фонтаном из порванных вен. Бедрами Сэм елозит по ногам Дина, его возбужденный член, достаточно большой для подростка, трется влажной головкой о жесткие темные волосы в паху брата и Сэм слегка постанывает, ритмично двигаясь, словно трахая его промежность. И это пугает, до слез, до скрипа зубов. Потому что Дин может вынести очень многое, но изнасилование, совершенное его шестнадцатилетним братом, его Сэмми, остается далеко за гранью его рассудка. Он не сможет называть Сэма монстром…
- Дин, перестань, не плачь, - испуганно шепчет Сэм в его губы, - я не собираюсь трахать тебя.
Дин закрывает глаза и отворачивается.
- Это ты будешь трахать меня. Ты будешь, - добавляет он жестко.
Дин может называть монстром себя.
26 дней спустя…
- Я не знаю, может быть, я тоже становлюсь вампиром? Я сплю днем и бодрствую по ночам, я думаю о крови круглосуточно, о том, как достать ее больше, мне даже снится ее запах. Пап, иногда мне кажется, я слишком хорошо представляю, какой разной она может быть на вкус…
- Мне бы хотелось, чтобы ты стал таким же, как я, - мечтательно произносит Сэм откуда-то из его подмышки.
- Нет, Сэм. Так не получится. Я не смогу заботиться о тебе, - Дин лежит, уставившись в потолок, и отвечает только для того, чтобы что-то сказать. Он хорошо знает, как становятся вампирами – Сэм рассказал о том, как в его горло текла вампирская кровь – и еще лучше знает, что не сможет оказать никакого сопротивления, если Сэм решит сделать это с ним.
Холодильник забит кровью под завязку, но мелкий все равно время от времени прикладывается к его шее. Он говорит, что кровь Дина вкуснее, как будто то, что они являются родными братьями, позволяет ей лучше усваиваться его организмом. Дину все равно, он наклоняет голову в бок по первому требованию, подставляясь Сэму, он глотает витамины и машинально жует свою еду, потому что ему нужно больше сил. Он имеет младшего брата всеми возможными способами, по нескольку раз в день, и всё их время превращается в кожу Сэмми, в его губы, руки, в широко раздвинутые колени, в его член, в покрасневшую дырку между его ягодиц. В теплую сперму, текущую по бедрам, пачкающую живот и наполняющую рот. Сэм задирает ноги, устраивая их на плечах брата, поворачивается на бок, чтобы отсосать Дину, пока тот насаживает кольцом свои губы на его член, встает на четвереньки, сгибается пополам у стены, выставляя для него свой худой округлый зад. Он стонет, бормочет, кричит и шепчет, а Дин, сцепив зубы, трахает и трахает его мягкое нутро, теряя по капле кровь, каждый раз, когда зубы Сэма касаются его вен.
- Мы будем вместе, - повторяет мелкий, в такт толчкам диновых бедер.
- Мы будем вместе, - хрипит он, пока старший брат натягивает его задницу на свой член в совершенно зверском ритме.
- Мы будем вместе, - глухо говорит он, утирая белые капли спермы Дина со своего подбородка, - я выбрал тебя.
40 дней спустя…
- Он меняется. Я не понимаю как, но он становится… он похож на тех, на кого мы охотимся, папа. И я не знаю, как это остановить. Это твоя вина. Почему ты ничего не нашел до сих пор? Прошло уже больше месяца! Какого черта ты там делаешь? Ты снова напал на след демона, убившего маму? Ты наплевал на нас? Отвечай же, черт возьми!
Дин привык засыпать под утро, с Сэмом, свернувшимся в угловатый клубок под его рукой. Он привык к слабости, к изматывающему сексу, он привык думать только о еде для Сэма, и о том, как им остаться вместе, не смотря ни на что. Он привык к кровавой рутине, наполняющей существование в этом прогнившем доме, поэтому не готов к тому, что проснувшись посреди дня, разбуженный каким-то путаным кошмаром, не найдет Сэма рядом с собой.
Сэмми редко просыпается в такое время, если только для того, чтобы шепнуть ему в ухо «Трахни меня, сейчас», чтобы повернуться к нему спиной, раздвигая половинки своей задницы одной рукой, для лучшего доступа, и затем терпеливо ждать, пока сонный Дин подрочит себе, чтобы добиться от вялого члена хоть какой-то твердости. Дин привык к тому, что Сэм все время липнет и прижимается к нему, во время секса, до, после и в промежутках между ним. Он отвык просыпаться один.
За заколоченными окнами, где осень, похоже, уже вступает в свои права, царит дождливый сумрак. Дин слышит, как монотонно стучат капли по крыше, и тусклый свет, проникающий в щели между досками на окне, ложится кривыми линиями на пол.
Он находит Сэма в комнате, заменяющей им кухню. Дверца почти пустого теперь холодильника раскрыта, а вокруг ног мелкого тут и там валяются пустые пакеты. Сэм, заметив застывшего в дверном проеме брата, с вызовом выставляет перепачканный кровью подбородок вперед:
- Зачем ты встал? Иди, я скоро приду.
Дин подходит ближе, в шоке оглядывает кучу пустого пластика на полу и переводит взгляд на Сэма.
- Что случилось? Сэмми… что ты делаешь?
- Я проголодался, - Сэм залпом допивает кровь из того пакета, который он все еще держит в руках.
- Сэм, какого хрена, - Дин в ужасе смотрит на оставшиеся в холодильнике упаковки. Всего три штуки. Максимум на два дня, - я привез кровь только позавчера. Мы не можем тратить ее так быстро! Я не успею отыскать для тебя еще.
Сэм усмехается, медленно облизывая свои губы:
- Ты не можешь тратить, ты не успеешь найти… Дин, ты не забыл о том, кто я теперь? Мне кажется, я вполне могу позаботиться о себе сам. У меня хватит сил и скорости, добыть себе еду.
- Как? – ошарашено спрашивает Дин и больше не видит в этом существе своего Сэмми, - как ты собираешься о себе заботиться?
Сэм бросает на него раздраженный взгляд, но все-таки отвечает. Говорит то, что ставит крест на всем. И Дин понимает, что теперь им никто не сможет помочь.
- Я буду заботиться о себе так, как это делают все остальные вампиры. Такие, как я. Ты не можешь это делать бесконечно. Я же вижу, как ты устал.
Дин подходит вплотную к Сэму, несколько секунд смотрит в его абсолютно красные глаза, такие чужие теперь, а потом опускается перед ним на колени.
- Позволь мне, Сэмми, - с трудом выговаривает он, протягивая руки, и обнимая ими бедра того, кто прежде был его младшим братом, - позволь мне заботиться о тебе. Я люблю тебя.
Жесткая линия рта Сэма становится мягче, он кладет ладонь на затылок Дина и, счастливо улыбнувшись, просит:
- Скажи это еще раз.
- Я люблю тебя, - повторяет Дин, и впервые за все время произносит, - хочу тебя. Только позволь мне…
Он ведет Сэма за руку в подвал, осторожно укладывает его на матрас, который они оставили там уже давно, специально на время диновых вылазок в город. Он целует пальцы и запястья Сэма, приковывая его к трубе наручниками, и не может сдержаться, глядя, как в предвкушении выгибается его молодое тело.
Он облизывает Сэма с головы до ног, так медленно, как только может, проводит пальцами по бледной коже бедер, под коленями и между ног. Сэм не торопит его, он лишь жмурится от удовольствия и позволяет старшему брату играть с его телом столько, сколько тот захочет. Дин щекочет языком его мошонку, спускается вниз и с силой толкается губами в сжатое отверстие между ягодиц. Сэм слабо охает, и разводит ноги в стороны еще шире, пока Дин готовит его, облизывая внутри, так далеко, как только может дотянуться. Слюна течет по его подбородку, он впивается ртом в нежную тонкую кожу так жадно и мокро, что Сэм начинает стонать в голос.
- Сейчас, - обещает Дин, выдыхая прямо в его теперь слегка открытую расслабленную дырку, - сейчас ты получишь свое.
Сэм, повиснув на наручниках, мотает головой из стороны в стороны и только мычит в ответ. Дину не нужно слышать его одобрение или просьбы, он прекрасно знает, что нужно делать, а остальное его больше не беспокоит. Он поднимает голову, подползает выше, укладываясь на Сэма, обхватывает его слегка вывернутые плечи и потом вонзается поцелуем в холодный рот, не волнуясь о клыках или возможных укусах. Кожа на губах лопается, и Сэмми быстро пьет выступившую кровь, издавая ликующие стоны. Дин позволяет ему это несколько мгновений, а потом резко отталкивает от себя.
- Дин, - разочарованно шепчет Сэм, его глаза практически закатились от наслаждения и все его тело сотрясает мелкая дрожь.
- Сейчас, мой хороший, - только и произносит Дин, и в эту же секунду загоняет свой член на всю глубину, и еще дальше, пока не сводит яйца, слишком плотно прижатые к заднице Сэма. Мелкий вскрикивает, рывком задирая ноги так высоко, что его колено чуть не разбивает Дину нос.
- Хочешь еще? – бормочет Дин, поймав одной рукой за щиколотки его ноги. Он сгибает Сэма пополам, толкая его ступни вперед и вверх, пока пальцы ног мелкого не касаются стены над его головой. Удерживая его в таком положении, Дин опускает вторую руку вниз и проталкивает сразу два пальца в дырку, устраивая их рядом со своим членом.
Сэм, взвизгнув, распахивает свои глаза:
- Дин!
- Я знаю, что тебе хорошо, - обрывает все возможные возражения Дин, протискивая третий, а затем и четвертый палец. Член саднит от жесткого полусухого трения, и Дин растягивает Сэма чуть ли не рукой, облегчая движение себе. Мелкий смотрит на него полубезумным взглядом, его рот широко раскрыт, и белые острые клыки выступают из-под его верхней губы.
- Сейчас станет еще лучше, - предупреждает Дин, криво усмехаясь. Он отпускает ноги Сэма, и тот слишком резко распрямляясь от неожиданности, с криком насаживается на пальцы и член до конца. А потом Дин, уже не сдерживая себя, жестко толкается в красное опухшее отверстие, и, как будто этого не достаточно, для того, чтобы чувствовать Сэма, с размаху наносит свободной ладонью первый удар по его вздрагивающей заднице.
- Тебе нравится, - констатирует Дин, охаживая воспаленную плоть все новыми и новыми шлепками, - даже если это немножко больно. Ведь так?
- Дин! - клацая зубами, чуть ли не рычит Сэм, пытаясь вырваться из наручников.
- Но тебе нужна анестезия? – тихо спрашивает Дин, и, закрыв глаза, наклоняется прямо к его рту. Подставляя то самое место, которое много дней назад впервые прокусил Сэм, после того, как Дин, бросив отца, чуть ли не на руках выволок его, измазанного своей и чужой кровью, из вампирского гнезда.
Острые как иглы зубы резко вонзаются в его шею очень глубоко. Так глубоко, как никогда прежде. Дин прямо там, внутри Сэма, сжимает пальцами свой член и кончает, почти теряя сознание от наслаждения и боли. Крик Сэма, поймавшего свой оргазм следом за ним, захлебывается в шумных нетерпеливых глотках.
- Хватит, все кончено, - едва шевеля губами, произносит Дин. Сэма теперь не оторвешь, и потому он дергается в сторону, оставляя в зубах вампира кусок своей кожи. Перед глазами мелькают черные точки, Дин слезает с тяжело дышащего, глядящего на него чуть ли не с ненавистью Сэма.
- Вернись назад, сейчас же! – цедит Сэм.
- Зачем, Сэмми? – пошатываясь, даже не подняв свою одежду, Дин двигается к двери.
- Я голоден, ты не видишь?! Вернись!
Дин, тяжело опершись на косяк, все-таки оборачивается:
- Я знаю. И я не могу.
Новое выражение лица, такое жадное, перекошенное от бешенства, уже не удивляет Дина. Сэма здесь больше нет.
- Вернись! Вернись, Дин! Я убью тебя, я разорву твое чертово горло! Вернись, проклятая сука!
Вопли, доносящиеся из подвала, не сдерживает даже надежная металлическая дверь. Дин почти ползком поднимается вверх по лестнице, кровь из раны на шее продолжает течь, заливая грудь.
- Открой дверь! Выпусти меня! Дин!
Он уже почти ничего не видит, только чувствует холод, сковывающий немеющее тело, но все равно пытается двигаться вперед.
- Дин!
Он с трудом отыскивает свой телефон, тычет пальцем в кнопку вызова отца, и, услыхав его голос, медленно валится на спину.
- Пап, все хорошо… Мы с Сэмом в порядке. Да... Останусь здесь… и никуда… никуда не уйду. Я присматриваю за ним, пап.
Затем Дин дотягивается до своей сумки, трясущимися руками нашаривает в ней мобильник Джона, погибшего ровно сорок дней назад, и, прежде чем провалиться в черноту, успевает удалить практически все пропущенные голосовые сообщения.
Конец.
@темы: почитать
Старый пост чересчур разросся, поэтому делаю новый. Первую часть промо можно найти здесь: 
